Требуются отдыхающие - Страница 54

Ужин прошел в дружеской веселой атмосфере. Все перезнакомились. Американские партнеры Марка, как оказалось, неплохо говорили по-русски и Люська чувствовала себя, как рыба в воде. Она со всех сторон была окружена мужским вниманием и ей это нравилось. Видел бы ее сейчас Гвоздев! Вот только американская жена Марка по имени Сьюзан посматривала на Люську неодобрительно. Надо сказать, что и Люська к этой девице любовью не воспылала, так что чувства были взаимными.

На следующий день яхта вышла в океан, и взяла курс на Гран Канарию. Все гости загорали, выпивали и купались в бассейне. Люська в этом участия не принимала. Она знала, как можно обгореть на этом мягком солнышке и не хотела вечером пугать всех своей ярко-красной мордой. Она спряталась в тени под тентом и наблюдала за гостями Марка. Потом сама не заметила, как заснула, все-таки сдвиг по времени дал о себе знать. Когда Люська проснулась, то обнаружила рядом с собой самого юбиляра.

– Привет, – сказал он, протягивая ей стакан с минералкой. – Я чувствую, что мы с тобой на банкете будем одни. Все сейчас напьются, сгорят на солнце и завалятся спать.

– А мы с тобой тогда и съедим все самое вкусное, – обрадовалась Люська. – Знаешь, разные там креветки да лобстеры! Чего еще вкусного на океанских юбилеях едят?

– Люся! Какие лобстеры и креветки? Темнота! Ты разве не знаешь, что евреи не едят членистоногих, – при этих словах Марк так показал этих членистоногих пальцами, что Люське и самой расхотелось их есть.

– Ты так говоришь, как будто это пауки! – Люська даже сморщилась, ей на ум почему-то пришел здоровенный паук-крестовик, которого она видела как-то летом в пионерском лагере.

– Ну, почти, – согласился с ней Марк, всем своим видом демонстрируя, что пауки по сравнению с лобстерами просто прекрасны.

– С ума сойдешь с вами! Жили себе, жили при Советах, ничего такого даже не знали. Все люди, как люди. А теперь! Обрезания себе понаделали, свинину не едят, да еще и креветок в пауки записали. Эх, евреи!

– А ты сама-то кто? Неужто русская?

– Я, к сожалению, еврейка только на четверть. Может, если б во мне этой крови побольше содержалось, то я не была бы такой ленивой, шпарила бы себе на иностранных языках, на пианино поигрывала, или вовсе заседала бы сейчас в Думе. Но это все ерунда, вон, компаньон мой бывший Миша Кразман, не смотря на всю свою еврейскую кровь, говорит, что он русский в душе. Так что, главное – кто ты в душе!

– И кто ты в душе?

– Я – итальянка, конечно!

– С чего это ты взяла? – рассмеялся Шефер.

– А меня все время тянет на все яркое, красное и блестящее. Опять же люблю море, солнце, красное вино и темпераментных мужчин.

– Тогда точно итальянка! Моя жена меня к тебе ревнует.

– Марк, вот скажи, зачем ты женился на женщине в два раза младше тебя? Она же по определению не может быть умной.

– Почему?

– Да хотя бы потому, что ревнует тебя к сорокалетней тетке.

– Ну! Такая сорокалетняя тетка, как ты, мечта любого мужчины. Так что жена моя вовсе не дура.

– Тогда по всему выходит, что дурак это ты!

– С чего это выходит?

– А с того, что если ты считаешь такую женщину, как я, мечтой любого мужчины, то почему ты на такой мечте не женился? Я имею ввиду, не именно на мне, а на похожей на меня женщине-мечте?

– На всех мечты не хватает, – Марк засмеялся и нежно погладил Люську по руке. В этом его жесте было что-то такое очень дружеское и родное. Выходит, права Люська, и скучает Марк по родственной душе.

– Неправда! Твоя мечта где-то, небось, сидит одна и думает, где же этот гадкий Марк! Почему не приходит, не спасает меня от дракона, не вызволяет из башни? Куда там! Марку не до этого, он занят, по американским девушкам скачет. Сколько ты на своей женат?

– Скоро год.

– А до этого?

– До этого у меня была другая жена.

– Ага! Дай-ка подумаю. Она была тоже американка, тоже в два раза тебя младше, ты с ней прожил лет пять, пока она не постарела и не начала говорить глупости.

Марк заржал.

– Практически так, – согласился он с Люськой.

– Видишь ли, глупости может говорить молодая девушка. Ты думаешь, что ей это простительно. Но когда она стареет и продолжает эти глупости говорить, то вот тут как раз время задуматься о женщине-мечте, которая в любом возрасте выглядит классно, да еще и умности разные изрекает, – Люська похлопала Марка по плечу.

– А ты как? Одна опять, или есть кто-нибудь, кто твои умности слушает? – язвительно поинтересовался Марк.

– И да, и нет!

– Как это?

– У меня, Марк, есть на примете один товарищ достойный мои умности выслушивать. Правда, для нашего с ним воссоединения необходимо преодолеть некоторые барьеры.

– Ага, знаю! Перебрать крупу, посадить шесть розовых кустов и познать самое себя!

– Ну, где-то так! – расхохоталась Люська.

– Жалко, а то партнер мой, Йен, мужчина одинокий и запал на тебя со вчерашнего вечера со страшной силой, – при этих словах Марк махнул рукой в сторону упитанного мужика, лежащего у бассейна.

Люська захихикала. Мужик был похож на сардельку, и Люська сразу вспомнила поджарое и мускулистое тело Гвоздева, а также теорию Панкратьевой о конфигурации мужских задниц.

– Не, Марк, он не в моем вкусе. Я люблю мужчин стройных и подтянутых. Как ты, например!

– Да, ладно тебе, зато он человек хороший.

– Вот пусть и найдет себе американскую пышечку.

Вечером, когда Люська вышла к банкету в своем черном вечернем платье, то сразу поняла, что в лице жены Марка приобрела себе непримиримого врага. Все мужчины смотрели на Люську, глаза которой преливались в темноте и сверкали точь в точь, как бриллианты у нее в ушах и на шее. Эти бриллианты ей в свое время подарил Юра, и она только сейчас задумалась о том, откуда он взял тогда такие деньги. Люську вдруг пронзила страшная догадка. Как там говорил младший Федосеев? Торговля живым товаром, наркотиками и оружием – вот три кита, на которых держится бизнес, если у него нет своей скважины. Если на эту формулу положить маршрут передвижения Гвоздева по миру – Камбоджа, Куало-Лумпур и Амстердам, то вывод напрашивался сам собой. Наркотики! У Люськи похолодело внутри, и она кинулась в свою каюту звонить Панкратьевой. Она просто не могла не поделиться своей страшной догадкой с лучшей подругой. Панкратьева внимательно выслушала Люську, радуясь встрече Люськи и Гвоздева в Амстердаме, а потом неожиданно притихла, когда Люська поделилась с ней своими соображениями по поводу бизнеса Юры.